Объективной информации не бывает, достоверен только факт

Предложение о введении уголовной ответственности за распространение ложной информации в социальных сетях   бурной полемики не вызвало. Предположим, что такую норму в уголовный кодекс введут. И каковы будут последствия? Уверяю вас, этого никто просто не заметит. Белорусские журналисты примут это к сведению, кто-то начнет писать на нейтральные темы, кто-то загонять смысл в подтекст и недосказанность и намеки. Перепосты острой информации с других сайтов, которые могут попасть под данную норму, также легко обходятся: любой из нас может просто написать, что там-то и там-то я читал такое, что дух захватывает, но процитировать эту информацию не могу – боюсь попасть под статью о распространении ложной информации. Свято место пусто не бывает, мы и не заметим, как на белорусской информационной площадке по факту появится информационное пространство из других стран. И не только русскоязычное. В условиях IT-страны, а это факт уже состоявшийся, новое поколение белорусов становится и англоязычным.
 
Мы все это уже проходили в советское время, когда параллельно существовали два потока информации: официальная информация и информация, распространяющаяся по технологии «теории шести рукопожатий». Если кому-то интересно, что это такое, наберите в поисковике, там об этой технологии много написано.  В народе такая информация называется «сарафанным радио». Она не подконтрольна никому, и ей доверяют все слои общества. Хотим мы этого или нет, но должны признать тот факт, что слухи, домыслы и догадки рождаются помимо нашей воли и живут дольше нас.
 
Это естественный результат восприятия информации человеком. Дело в том, что любая информация всегда вторична, первичен только факт. Информация не может быть объективной, она зависит от факта: если он достоверен, то мы получаем правдивую и честную информацию, если нет — то очередное заблуждение. Есть и другой аспект в этом вопросе. Мы никогда не обсуждаем обстоятельства произошедшего события, мы видим себя или свое отношение к этим событиям. И это отношение определяется энным количеством наших личных свойств и качеств, начиная с пола, возраста, социального и имущественного положения.
 
Взять, к примеру, драматичную историю ученика минской гимназии №74 Данута Скакуна. Что-то интуитивное подсказывает, что юноша совершил серьезный проступок. Но почему тогда в общественных настроениях столь велико сострадание к этому молодому человеку, которого мы не знаем?  Первая причина заключается в предельной закрытости самого расследования, а это означает, что если нет информации, то мы ее додумываем и моделируем. А вторая причина очевидна для всех: виноваты родители, которые знали о сложных взаимоотношениях своего сына с учительницей русского языка и литературы и   ничего по этому поводу не сделали, не перевели своего сына в другую гимназию или школу. Мне могут возразить, что на эту учительницу жаловались многие родители и что директор гимназии не приняла никаких мер воздействия к ней.  Надо было жаловаться дальше и, как минимум, после этой трагедии требовать от администрации района и города увольнения директора гимназии. Она это заслужила не по формальным признакам (всегда можно найти оправдание в любой ситуации конфликта в школе) и не по службе, а по душе. Мы все взрослые люди, сами учились когда-то, сегодня учатся наши внуки и дети. И все понимаем, что школа – неизбежный и очень важный этап в жизни каждого, предельно сложный и конфликтный. Достаточно одной хрестоматийной Валендры из повести Бориса Васильева «Завтра была война», чтобы у вас остался самый неприятный осадок о школьных годах. Мы как-то подзабыли, что в советское время при тотальном дефиците всего в школе тоже нужно было держать нос по ветру, внешнее благополучие, проявляющееся в одежде, могло создать немалые трудности в общении с некоторыми учителями. Школьная форма была для всех единой, верхнюю одежду приходилось оставлять в гардеробе, так что во избежание кражи старались носить все попроще. Для девочек ношение серег было запрещено, можно было носить только при наличии справки от врача. Чем можно было выделиться? Только обувью. Мальчиков это практически не касалось, а девочкам, если им хотелось блеснуть, доставалось по полной. Итальянские или австрийские сапоги, купленные мамой по большому блату и за огромные по тем временам деньги, могли стать причиной стресса.  Хватало одной учительницы, чтобы вызов к доске превратился не в ответ, а в допрос. Особо ретивые педагоги в словесном экстазе могли договориться в своих речах до того, что обвиняли юных учениц в аморальном поведении. Аргументом в таких спорах были статьи двух примадонн советской журналистики в газете «Комсомольская правда» того времени. С отчаянным упорством в своих статьях раз в месяц они боролись с мещанством. Сами они жили совершенно по-другому, но работа есть работа. Сегодня мало что изменилось. На смену сапогам пришли другие предметы вожделенной мечты. А из той, прошлой жизни как напоминание нам осталась вечная мантра отдельных учителей: «Я вам не поставлю хорошую оценку из принципа».  Взять эту высоту и преодолеть этот порог могут помочь только родители – в школе этому не учат.
 
 Кем бы вы ни были, какую бы вы должность ни занимали, вы понимаете и принимаете как неизбежность, что когда ваш ребенок учится в школе, вы очень зависимы от простого школьного учителя. Это не я такой умный, в свое время Уинстон Черчилль, когда его упрекнули, что у него слишком много власти, заметил, что по сравнению со школьным учителем он никто.
 
Мы много говорим о молодежи, и в сфере молодежной политики многое делается, в отличие от советского времени. Но в советское время по отношению к молодежи было больше педагогической терапии, нежели хирургии, как это делается сегодня. И в то далекое советское время хватало всякого, мы все были далеко не идеальными юношами и девушками, но каждый серьезный проступок никогда не уходил от внимания общественности. Мы разбирали персональные дела на собраниях, крепко ругали, стращали, но в конце концов, если был даже намек на возможность помочь, брали на поруки коллектива, писали письма в высокие инстанции. Попробуйте это сделать сегодня. Первый вопрос, который вы услышите, будет звучать как приговор: кто и сколько вам за это заплатил?
 
На днях в сети появилась информация о том, что ректор Московского университета имени Ломоносова академик Виктор Садовничий обратился с письмом к первому заместителю министра внутренних дел России с просьбой не привлекать к уголовной ответственности студента первого курса филологического факультета Дмитрия Петелина за разрисованный им стенд, посвященный чемпионату мира по футболу в России. Разумеется, что правонарушение Петелина не идет ни в какое сравнение с поступком минского гимназиста. Здесь важна тенденция, понимание того, что в этом возрасте мы были далеко не ангелами, и должны знать, что понимание жизни и пределы допустимого у молодого человека в  18 и 23 года разные. В случае со Скакуном речь вообще идет о школьнике.
 
Есть факты, и они достоверны. Но есть и их трактовка, то есть информация об этих фактах. Какая информация является истинной, а какая ложной? Как правильно трактовать эти факты? Это вопрос вопросов.