Солнце на трубе, или немножко о романтике

Одну из своих песен популярный певец Юрий Антонов полностью посвятил улицам. Дескать, и такие есть, и сякие. Разные… Довольно милая топонимическая картинка получилась.
 
Вот и мое родное местечко дает довольно обширную панораму. Только запоминай десятки названий, отдавших дань как историческому прошлому, так и конкретному контексту. Скажем, не требует напряжения мозгов ответ на вопрос, кто живет на улице Мелиораторов.
 
Ничуть не преувеличу, сказав, что заметное место занимает и та улица, на которой прописалась Богоявленская церковь. Культовое сооружение на то и культовое, чтобы стать своеобразным магнитом. И не только с конфессиональной точки зрения. Архитектурное своеобразие дает полное основание считать храм своего рода «точечным» объектом. Во всяком случае довольно охотно включаю его в пешеходный маршрут.
 
Именно тут познакомился с интересным человеком. Как оказалось, бывшим механизатором мелиоративной организации. Причем при довольно странных обстоятельствах.
 
Долгое время трудно было взять в толк, почему этот с виду моложавый пенсионер в одно и то же время «прогуливает» с несколько десятков кур. Привычнее, когда пастух нужен иной домашней живности. А тут тебе зоологическая мелкота.
 
Каюсь, однажды не выдержал, разорвал дистанцию «незнакомства». И все для получения ответа на интересующий вопрос. Оказался он довольно прозаичным. Устремив указательный палец в небо, мужик добродушно и даже с каким-то излишним энтузиазмом рассказал, как коршуны включили его пернатых в свой питательный рацион. Более того, поведал о предполагаемом месте их гнездования, хищнических повадках. Как однажды буквально успел вырвать бедную курочку из когтей непрошеного небесного гостя.
 
А в следующий раз сильно удивил по другому поводу:
 
– Знаешь, люблю эту улицу.
 
Тут же захотелось кое-что уточнить по поводу столь неожиданной сентиментальности. Вопрос «Почему?» был просто неизбежен. И он таки последовал. Как и ответ, впрочем, тоже. И вот тут, как нередко говаривал сатирик Михаил Задорнов, приготовьтесь в неожиданному ходу мыслей оппонента:
 
– Страшно нравится, когда с веранды видно, как солнце за церковь садится. Тут и в самом деле есть что-то божественное. Сижу и любуюсь. А иной раз на луну глядишь, будто и не небесное светило, а бильярдный шар в лузе. Нечто подобное однажды пережил, увидев, как буквально верхушку трубы котельной солнце оседлало. Было оно цвета томата. Ну точь-в-точь вечерний фонарь!
 
Не знаю, как на вас, а на меня такой романтический пассаж произвел тогда громадное впечатление. Все равно как бы подлинник Рафаэля в районном краеведческом музее узрел.
 
Откуда такой романтизм в человеке, казалось бы, так глубоко укорененном в быт? В производственную прозу бытия. Откуда эта тонкая, лиричная очарованность необычным? Правда, глубоко анализировать не стал. Зачем препарировать, рискуя потерять столь неожиданное очарование. Просто хорошо, что все это есть, существует, проявляется… И не где-то далеко, в каких-то туманных далях, а буквально рядом с тобой.
 
Да и вообще, как мне кажется, у романтики не может быть сословного носителя. Она, как показал и этот нестандартный эпизод, может проявиться в самом неожиданном месте. Какие уж тут векторы?! Один ностальгирует над историческими руинами, другой пытается душой прозреть тайны будущего.
 
Вольно-невольно, но начинает казаться: способность жить романтическими образами, иллюзиями – какое-то отдельное качество. Чрезвычайно симпатичное, когда все это не «соскальзывает» в банальность. Так вот в искренности моего нового знакомого можно не сомневаться. Притворство у людей такого крепкого, надежного мужского склада не культивируется.
 
Просто произошла неожиданная встреча с особым расположением духа. С тем его состоянием, когда сама душа тянется к интересному, неожиданному. Постоянно ищет, волнуется, находит… Даже там, где для, условно говоря, среднестатистического человека все кажется довольно пресным. Просто фокус, ракурс взгляда другой. Позволяющий думать, что здесь имеешь дело еще и с идеализмом. Где главное корневое слово «идеал», разумеется.
 
Правда, тут, на мой взгляд, есть и определенные опасения. Ведь как только мечты противопоставят себя разумному началу, может последовать и интеллектуальное, и душевное поражение. Значит, опять на повестке разумный принцип: «Все в меру». Нельзя же переходить ту черту, после которой определение «романтическая пошлость» не будет несправедливым.
 
С такой точки зрения и нарисованный камин в каморке папы Карло тоже в определенной степени романтизм. Мечта все-таки. Да и барон Мюнхгаузен зря слывет за отъявленного лгуна. Все изрекаемое симпатичным господином не столько вранье, сколько «фэнтези», близкое к романтике. Понимал старик: в жизни нередко как в шахматах – ход белыми, ход черными. Не слишком ли предсказуемо, а потому скучновато. Надо бы и бросить в мир пару свежих красочек. Вот и «бросал»...
 
…Признаюсь, после тех нескольких и всех последующих встреч и сам проникся неким особым настроением. В частности, однажды совсем по-другому, именно в романтическом ключе, подумалось о деревьях. Вот они раскачиваются под сильным ветром. И тут же вопрос в лоб: неужели хочется, обретя крылья, взмыть в небо?! И только у глубоко внедренных в землю корней хватает благоразумия не ввязываться в авантюру.
 
Корни и крона.
Проза и поэзия.
Действие и мечта.
Романтика, одним словом!..