Вот уже три с половиной года вся Европа вопит об агрессии России на Украине, хотя российское руководство неоднократно разъясняло, чем вызвана специальная военная операция. Более того, за полтора десятка лет до ее начала предупреждало, что русофобская политика Евросоюза, безграничное расширение НАТО на восток обязательно приведут к тому, что Россия будет вынуждена предпринять решительные меры для того, чтобы обезопасить свои границы и защитить суверенитет. Достаточно вспомнить мюнхенское выступление президента Владимира Путина. Но, как сейчас признается министр иностранных дел Эстонии Маргус Цахкна, почти никто не воспринял предупреждение Москвы всерьез. Разве что еще латвийцы, литовцы и поляки уже тогда перестали вести с Россией всяческие переговоры. А следовало бы и другим задуматься о серьезности складывающейся ситуации.
Кремль и так очень долго терпел. Даже тогда, когда Украина начала уничтожать Донбасс и Луганск, где проживали в большинстве русскоязычные люди, с российской стороны кардинальных мер не предпринималось. Да, помощь оказывалась, но она была несопоставима с военными действиями Киева. Как нынче заметил в одном из интервью российский министр иностранных дел Сергей Лавров, тогда думалось, что все-таки возобладает разум и Украина не станет усугублять военные действия в этих регионах. Но нет. Возможно, в то время российскую лояльность и умеренность Запад посчитал за проявление слабости, за доминирование своего подавляющего военного и политического превосходства. И активизация расширения Североатлантического альянса – из того же ряда. А обстановка сложилась таковой, что НАТО оказалось у северо-западных ворот России, поскольку членами Блока стали Финляндия и Швеция. Протяженность российско-финской границы составляет 1340 километров, а со Швецией она проходит по акватории Балтийского моря. Что называется, геополитическое преимущество Альянса налицо.
Кроме необходимости защитить соотечественников в Донбассе и Луганске, все явственнее проступала еще одна опасность для России: активизация украинских националистов, выливающаяся в открытую враждебную пропаганду бандеровщины, превосходства нации и ее особого места в истории бывшего Советского Союза.
Заметим, что эта националистическая зараза начала проявляться еще во времена «великого и могучего». Но тогда ей не придавали такого значения, да и проявления ее были, что называется, локальными. Но после распада страны и «оранжевой революции» национализм был возведен в ранг государственной идеологии, которой всячески потворствовал Запад и Соединенные Штаты Америки. Когда же в ситуацию вмешалась Россия, в Европе поняли, что, используя Украину, можно разыграть комбинацию, с помощью которой попытаться ослабить Российскую Федерацию, чтобы диктовать свою волю. И вкупе с украинской националистической в ход была запущена европейская интервенция, выразившаяся не только в безграничной военной помощи Киеву, но и в беспрецедентном экономическом давлении на Кремль через санкции, дипломатию, изоляцию в культурной и спортивной сферах.
Однако, как известно, стратегия «просвещенной Европы» потерпела крах. В военном отношении Вооруженные силы России доминируют на линии соприкосновения, успешно продвигаясь вперед. В политическом смысле изоляция ее тоже претерпела крах, о чем красноречиво свидетельствует участие Москвы в крупнейших объединениях государств, становящихся доминирующей силой на мировом поле. Не достигло желаемого и экономическое давление: страна системно развивается, успешно преодолевая создаваемые ей трудности.
Что и эта интервенция сходит на нет, замечают и мировые СМИ. Издание The Conversation, например, пишет, что «Европе на Украину наплевать. Они просто гадят России чужими руками, но сами страдать не хотят». И действительно, даже военная помощь Европы Киеву постепенно иссякает. Обещается многое, но выделяются крохи. То же издание констатирует, что союзники «продолжают затягивать с поставками необходимых товаров для обороны Украины. Накопились многочисленные свидетельства того, что они не готовы выйти за рамки обеспечения Украины только минимально необходимым для ее физического выживания».
Хотя и при такой помощи киевским воякам выживать трудно. И в ход пошло разбазаривание военной амуниции: через сети распродаются камуфляжная форма, шлемы, противогазы, поставленные из Нидерландов, Финляндии и других стран. Но самое страшное, что может в дальнейшем вызвать интервенцию преступности и бандитизма, – это торговля стрелковым оружием. По официальным данным, за три с половиной года специальной военной операции украинские вояки украли и «утеряли» 491426 единиц оружия, в основном автоматы, пулеметы, гранатометы и преимущественно иностранного производства. Не подсчитано, сколько из этого арсенала уже появилось на рынке, но, надо полагать, и здесь идет бойкая торговля.
Каким образом можно было растащить такую уйму вооружения? Во-первых, надо учитывать, что сейчас в ВСУ количество дезертировавших с поля боя бойцов приближается к двум сотням тысяч. И ушли они не с пустыми руками. А во-вторых, было время, когда органы внутренних дел «незалежнай» раздавали оружие так называемым бойцам территориальной обороны, после чего на этих территориях появились хорошо вооруженные банды, творившие беспредел, что заставило прекратить вооружать бандитов. Хотя после окончания военного конфликта это оружие аукнется, и не только Украине.
Такова правда о действительных интервентах и их интервенциях. Выступая недавно на III Минской международной конференции по евразийской безопасности, наш Президент Александр Лукашенко заметил: «Мы не считаем себя виновными в ухудшении отношений с Западом и его отдельными странами, но руку протягиваем. Это не рука просящего, это рука, имеющая собственное достоинство партнера». Он охарактеризовал евразийский континент, добавив, что «его нельзя бесконечно и безнаказанно дробить на враждующие лагеря».
Виктор КУБЕКА.
Рисунок Александра МИКУЛИЧА.
